«Не подскажите, где находится коллекция Панини?»,- спрашиваю я у пожилого мужчины, медитативно сидящего с велосипедом и собакой на крыльце. Понимающе улыбаясь, старик неопределенно машет рукой куда-то в сторону деревянных сараев. Зрелище действительно забавное: двое в костюмах, выглядящие от жары как выпускники Принстона после трехдневного запоя, паркуются на Maserati GranTurismo около загона для коров, рабочих с шестеренками в руках и фермеров с колобашками сыра наперевес.

 Приехать сюда необходимо, если вы любитель ретро и почитатель автомобильной индустрии: здесь расположена самая большая коллекция раритетных Maserati, скрупулезно собранных под одной крышей Умберто Панини - бывшим тест-пилотом «трезубцев», футбольным фанатом и изобретателем «fifimachine» - машины, автоматически укладывающей и расфасовывающей наклейки.  Приехать сюда необходимо и если вы гастрономический гурман: Читтанова, укрывшаяся в окрестностях Модены, - это самая настоящая родина сыра Пармезан, без которого в Италии не обходится ни одна тарелка с пастой.

Заглушая восьмицилиндровый мотор GranTurismo, невольно вздрагиваешь от мычания коров около правого уха: чего-чего, а подобные звуки владельцы Maserati слышат далеко не каждый день. Буренок здесь больше пятисот, и каждая дает 6 тысяч литров молока в день. Тут и там снуют рабочие, но самого мистера Панини нигде нет. Издалека нам приветливо машет Елена — она же Бетти, итальянка с американскими корнями, удивительным образом унаследовавшая русские корни. Как часто бывает с Maserati, мы приехали немного раньше, и поэтому у нас есть время осмотреться. «Как вам машина?», интересуется наш проводник на чистейшем английском, а затем продолжает сама: «Мне очень нравятся эти модели. Много лет я работала в Ferrari. В отличие от них, эту машину можно использовать каждый день. Она — больше для жизни». Отвернувшись от современного Maserati, мы поворачиваемся лицом к ее прошлому. «Это все — собственность мистера Умберто Панини. Ферма, которая была создана в 80-х годах для производства сыра и молока. А затем в 90-х годах она была переделана под завод для производства органической пищи», - сообщает Елена, обводя рукой фермерские владения. «Так что теперь сыр, который делают здесь, отвечает всем европейским стандартам органической еды. Отсюда его везут даже в Америку».  «Видите эти буквы?», спрашивает она нас, заставляя остановиться около странного железного нечто. «В прошлом году мистер Панини показал мне настольный макет этой скульптуры, и спросил, узнаю ли, что это такое. Конечно, я не поняла. Рассмеявшись, он сказал, что это будет дань памяти его матери. Ведь это ее имя». Только вглядевшись на это авангардное творение, я различаю латинские буквы OLGA. Вероятно, почувствовав предвкушение автомобильных журналистов, Елена (нам приятнее было называть ее именно так) жестом приглашает нас пройти в музей сквозь вычурные для домашней фермы стеклянные автоматические двери. Попутно она рассказывает нам о нынешних увлечениях хозяина коллекции: «Сейчас он занимается сырами, ремонтом старинных моделей — у него есть целая коллекция еще не выставленных образцов, катается на велосипеде...». На последней фразе мой коллега Дима неожиданно меняется в лице: «Ты видел дедушку на велосипеде?Это и был мистер Панини...»; «...продолжает коллекционировать и работать с автомобилями. В прошлом году он сделал реплику паровой машины, и один из двух его сыновей использовал ее для открытия церемоний...».

Заходишь в музей, и первое ощущение...Нет, не восторг, хотя и он тоже. Компактность. Но не та, с которой кондитеры укладывают пару трюфелей в полуметровые упаковки. Три десятка экспонатов не уходят в бесконечную петлю залов, а располагаются по соседству друг с другом в одном помещении. Это как услышать эпопею «Война и мир» в пересказе самого Льва Толстого: вроде бы история не вся, но в изложении автора ничего важного не упущено. Елена показывает нам первые Maserati, сообщая, что здесь мы можем увидеть модели с 1936 по 1996 год. «Никаких брошюр или информационных проспектов по этой коллекции нет. За любыми данными всегда необходимо обращаться напрямую к семье Панини. Это частные владения», попутно сообщает она.  «Это Barchetta Stradale, омологационная версия гоночного болида, и частичка спортивного подразделения Maserati, которое существовало до 1996 года. Потом гоночная активность компании ненадолго была прервана: с 1997 по 2005 соревнования проводились под эгидой Ferrari. В это время фирма подверглась полному реформированию — от модельного ряда до самого здания. Теперь гоночная активность восстановлена, благодаря моделям, подобным MC12».

Мы двигаемся вглубь зала, цепляя за собой двух зашедших гостей, которым явно не хватает простых пояснений у каждого автомобиля. «А вот это не совсем классические автомобили. Birdcage — Type 61 и Type 63», на этом месте Елена прерывается, словно ожидая вопроса «Как-как?» - но для нас это название более, чем актуально. «Так они были названы из-за своей стальной рамы, сделанной из двухсот очень маленьких тубулярных деталей. Одну такую раму, кстати вы можете видеть отдельно на первом этаже. Весит она не больше шести килограмм». Мы подходим к Type 63: «Это механический предок предыдущей модели, но у нее независимые задние колеса, и двусторонние топливные баки (two side fuel tanks). Мы замечаем на корпусе выведенный от руки текст с подписью «Маттео». «Это...», наклоняясь, Елена быстро что-то быстро читает по-итальянски: «Даже не знаю, чье это посвящение, но кому — сказать можно точно. Маттео, сыну мистера Панини». Детективная загадка почти разгадана, и мы двигаемся дальше, к стоящим отдельно моторам. «Здесь коллекция серийных моторов, в том числе Ferrari. Этот был изобретен Дино Феррари, сыном Энцо, который после смерти своего отца посвятил автомобиль ему. Это — Daytona, Ferrari Daytona. Еще один 12-цилиндровый мотор Ferrari. Последний - off-shore мотор Maserati. Вероятно, он был создан для мотоцикла или чего-то подобного».  

Все это время мы продолжаем неторопливо перемещаться по периметру огромного зала, напоминая семью за покупками в супермаркете. Мы проходим  белоснежную BMW: «Такая же, как у Элвиса Пресли и Урсулы Андерс»; останавливаемся у яркой подборки A6 GCS Berlinetta, 250F и Brera; а еще - у надписи Stanguellini: «Они были первыми дилерами Fiat в Модене. Правда, у самого Стангуеллини была страсть к спортивным автомобилям, поэтому он переделывал машины наподобие стоящего там Fiat 1100 под гоночные соревнования. В Модене теперь их отдельная коллекция». Однако наше внимание уже привлек начищенный до блеска «крылатый» 300SL. Перехватив наш взгляд, Елена поднимает вверх дверцу, и нашему взгляду предстает тончайший спортивный руль и кожаные сиденья прадедушки SLS. Ощущение, что невидимый дворецкий ежесекундно ухаживает за всеми этими автомобилями. «У мистера Панини для этого есть своя собственная мастерская», - говорит Елена, - «Когда он покинул Maserati, он основал свою авторемонтную мастерскую в Модене. Потом он уехал в Южную Америку, где занимался тем же самым, но его братья, которые жили в Модене, хотели, чтобы он вернулся для помощи в подготовке автоматов по производству наклеек. В 80-х и 90-х это был очень прибыльный бизнес. Сейчас мастерской уже не осталось, братья мистера Панини уже владеют издательским домом. Но бренд существует до сих пор. У него до сих пор осталась команда механиков, которые занимаются реставрацией — в том числе, и этих машин». Елена скромничает: компания Panini и по сей день является одним из лидеров рынка по производству футбольных карточек.

Периодически нас прерывают заинтересованные туристы и шум рабочих на улице, и мы скрываемся от них на втором этаже коллекции. Здесь — полное ощущение того, что ты попал в дизайн-студию: каркасы Birdcage и других моделей выглядят незаконченными моделями из конструкторов,  оставленными здесь наигравшимся ребенком. «А вот автомобиль, открывший эру спонсорства гоночных соревнований компаниями, не имеющими отношения к автомобильной индустрии», говорит Елена, когда мы спускаемся на первый этаж коллекции, - «Eldorado, производители мороженого. Мороженого уже не производят, а вот эмблема с ковбоем осталась».

 Мычание коров на улице возвращает нас к ферме. «Животные здесь не употребляют никаких синтетических лекарств», как ни в чем не бывало, продолжает Елена, «Молоко цедят два раза утром и ночью. На ночь его оставляют до утра и помещают в специальную емкость. Утром оно превращается в сливки, и, добавив утреннее молоко в состав, содержимое перемешивается все это помещается в печь. Но не более, чем в 45 градусов. Извините, я должна спросить насчет интервью...». Елена подходит к тому самому старику с ироничным взглядом, старательно нарезающему при нас круги на велосипеде. Казалось, все это время он проявлял к нам гораздо больший интерес, чем мы - к нему. «Умберто» представляется владелец этой необычной фермы, и это единственный раз за все наше общение, когда переводчик нам не понадобился. Английский мистер Панини — скорее всего, осознанно, - предпочитает не использовать. Мы заходим в его личный кабинет, где все как будто хранит в себе загадки прошлого: что осталось в воспоминаниях у Умберто о днях, проведенных в здании с трезубцем? Как это было? «Конечно, это было совсем другое время...», смеется мистер Панини тем смехом, который добродушно дает понять собеседнику: тот вряд ли догадывается, как именно складывались события в те времена и легче найти конкретный вопрос, чем начинать пересказывать биографию длиною в жизнь. «Я заинтересован в исторических моделях, и не много знаю о современных Maserati. Но, несмотря на не самые позитивные для компании времена, могу отметить: они хорошо сделаны, вся эта ручная, качественная, аккуратная сборка...Особое отношение у меня к  отреставрированной модели 1934 года Che Chimelle». Елена радостно сообщает: мистер Панини готов нам ее показать, хоть она еще и не в том состоянии, чтобы демонстрировать ее на выставке. «А вообще я наиболее заинтересован в одной Maserati - сыре, который производят здесь в ангаре», хохочет Умберто. Прежде чем увидеть, что скрывает мистер Панини от посторонних в закромах своей мастерской, мы не можем упустить возможность узнать у него что-нибудь еще. Например, с чего начиналась его коллекция. «Первой моделью была Rolan Pille, я купил ее по случаю свадьбы своей дочки, и использовал ее на празднике». «Во сколько может обойтись ваша коллекция?» - не выдерживает Дима. «Это зависит от того, продаете вы ее или покупаете», улыбается Умберто. «Разница действительно есть, там ведь собраны различные модели. И, по меньшей мере, 10 очень дорогих машин». Когда я спрашиваю его, какой автомобиль было тяжелее всего найти, мистер Панини впервые разряжается настоящим шекспировским монологом. Со стороны можно подумать, что он клянет нерадивых рабочих, но он всего лишь рассказывает: «Коллекция Maserati была полностью куплена у Алехандро Де Томазо, а вот для остальных машин нашлись дилеры по всему миру. И,зная, что у меня страсть к старинным автомобилям, я говорил им: «Если увидите историческую модель, которую нужно отреставрировать, скажите мне. Я посмотрю, и, если она меня заинтересует,я ее куплю. Канада, Новая Зеландия...Все они были куплены в разных частях света, и все нуждались в реставрации». Наконец, мы интересуемся у мистера Панини велосипедом, на котором он так показательно проезжал перед нами — неужели у хранителя такой истории обычный велосипед? «Он просто удобный», смеется Умберто. Мы просим его присесть в салон GranTurismo, приобщая хозяина прошлого Maserati к современной истории. «Сколько же ему лет...» спрашиваю я, скорее самого себя, пока Мистер Панини с удовольствием петляет вокруг автомобиля, а его пес, обеспокоенный внезапным отъездом хозяина, начинает подавать голос.«Семьдесят шесть...кажется. Надо уточнить», - говорит Елена.

Мы проходим сквозь мастерские, которыми теперь заведует сын Умберто. Кажется, эти пружины и амортизаторы лежат здесь вечность. Сам мистер Панини уже скрылся на велосипеде впереди. «Он-живой пример исчезающего вида - местных бизнесменов», - говорит Елена, - «Таких людей, с их страстью к своему делу и к жизни вообще, уже сейчас не осталось». Мы подходим к гаражу, и Умберто показывает нам модель 1934 года, которую фактически пришлось воссоздавать заново. «Единственное, что здесь новое-это двигатель. Те из деталей, что мы не смогли найти на рынке, создавали сами. У меня остались оригинальные чертежи этой машины. Раньше они ведь тоже делались вручную», скромно замечает он. Мы впечатлены. «Хотите посмотреть MC?» - спрашивает он нас, и мы в замешательстве киваем головой, пытаясь вспомнить, был ли когда-то у Maserati раритетный предок современных спорт-каров. Мистер Панини с шумом приоткрывает створки очередного гаража и снимает покрывало. От удивления мы одновременно заходимся кашлем: ощущение, будто встречаешь Эмпайр Стейт билдинг в селе Красная Репка. Перед нами — два ослепительно белых и ослепительно новых MC-болида: один классический и один GranTurismo. Дима первым нарушает тишину: «Почему...почему эти машины здесь?». «В Maserati для них не нашлось места, так что руководство компании решило отдать мне их на хранение».

Несмотря на то, что мистер Панини явно доволен произведенным эффектом, он как ни в чем не бывало закрывает дверь, и приглашает нас посмотреть как создается знаменитый итальянский Parmigiano Reggiano.    Послевкусие уксуса 15-летней выдержки и сыра, MC12 в гараже и мастерские, где будут воссозданы еще Бог знает какие раритеты — все это кажется чересчур нереальным, когда мистер Панини, извиняясь за нехватку времени, покидает нас по своим делам.  Конечно, он не уходит под звук скрипок за кадром вдаль на закат, а просто уезжает на велосипеде вглубь гаражей, заставляя своего пса выполнять ежедневные тренировки. А нам после всего увиденного почему-то даже стыдно возвращаться за руль синей GranTurismo.